Солнце на краю мира - Антон Шаманаев

Огонь быстро перекидывался на соседние потолочные плиты. Я бросился в угол за огнетушителем. Кашляя и жмурясь от дыма, опрокинул коробки с перекореженными продуктами моих прошлых опытов, которые мешали подобраться к стене. Огнетушитель поддался не с первого раза; упершись ногой, я отодрал его от стены вместе с кронштейном. Сорвал чеку и долго сыпал струей порошка на потолок, ничего не видя перед собой, кроме белого песка и покатых сугробов горького дыма.

Закружилась голова. Задыхаясь, я хрипел и кашлял и почти вслепую палил порошком по потолку. Глаза слезились и нестерпимо щипали от дыма. Потом что-то заставило меня отпустить рычаг: кажется, в очередной раз срываясь в кашель, я просто не сумел вдохнуть… Задержав дыхание, ощупью, спотыкаясь о рассыпанный повсюду мусор, я пробрался к окну, выбил огнетушителем заевшую ручку, распахнул его и перекинулся животом через подоконник…

Вдох был наполнен жарой и влагой, ароматом турецких специй и гнилостной примесью от стоящих внизу мусорных контейнеров. Так второй раз за сегодня я встретил свое спасение.

Я вдыхал и вдыхал. Истошный сип мой оглашал округу звуком водопроводной трубы. Голова опьяняюще кружилась. Вдыхая жадно, как курильщик после авиаперелета, я улегся поудобнее и стал ждать, пока дым вытянет.

Я глядел на стену соседнего здания, на его серые, потрескавшиеся фасадные плиты, нахлобученные возле окон грязные радиаторы кондиционеров… Моргал слезящимися глазами, зачем-то сопоставляя линии на здании с линиями фосфенов на сетчатке… Тянул носом воздушные массы пустого узкого переулка, в котором не было ни души, а были лишь запахи и кубометры, тонны свежего теплого воздуха… От радости хотелось хохотать.

Не отойдя еще от болезненной эйфории, первым делом я осмотрел аппарат. Рабочая зона почти не пострадала: крупный мусор почему-то упал по сторонам от нее, не задев прецизионные манипуляторы, которые сканируют объекты и устанавливают их на определенное место. Поверхность была засыпана мелкой цементной пылью и порошком огнетушителя. Искривитель был полон сил. Его экранчик издевательски сообщал: «Program finished»22.

Между тем, если не считать грязи, в рабочей зоне было пусто. Ручка-образец куда-то пропала, а от кубика не осталось на сей раз даже стеклянного песка.

Дыра в потолке была совершенно круглой. По краю узкой полоской остаточно кипел пластик, источая едкий запах. Из дыры спускался столб солнечного света и эффектно подсвечивал стоящий в комнате туман. Вот ведь голливудский кадр, подумал я…

Вскочив на ближайший стул, я воочию убедился, что, да, дыра была сквозная, до самой крыши. Хрен знает докуда. Легкий дымок от догорающего пластика уносила воздушная тяга из раскрытого окна в шахту. Песок больше не сыпался.

Пощупал стенки дыры: на пальцах не осталось ничего, я ощутил лишь абсолютно ровную поверхность. По виду она походила на сплав стекла с чем-то еще. На ней не было и грамма бетонной пыли, из нее по всей длине шахты ничего не торчало… Я глянул вниз и сообразил, что крупного мусора, да и пыли насыпалось во сто крат меньше, чем должно было бы. Никаких не полкуба, как можно прикинуть по объему пробитой шахты, а всего-то пара маленьких кучек.

В одной из кучек что-то блестело. Я взял в руки гладкий слиток неизвестного минерала, твердого и блестящего. Повертел его, сравнил с похожим материалом на внутренней поверхности шахты… И покрылся холодным потом от догадки.

Не сферой искривилось рабочее пространство, а длинной, до бог знает каких небес, сосиской, эллипсоидом узким, километровым… И минерал этот диковинный – сплав стекла, алюминия и остального, во что превратился уплотненный бетон. Его как бы раздвинули и вжали… А по центру эллипсоида пролетела ручка, огрызок кубика и, быть может, вторая ручка. В какие недосягаемые дали они угодили – страшно представить…

Как такое могло произойти, если у нас на инженерном уровне все искривляется только по сфере, ограниченной колбой аппарата?.. Впрочем, вопрос стоило задать себе еще утром, когда стеклянный песок впервые разлетелся за пределы рабочей зоны.

Сколько электричества сожрал этот артиллерист? Через три этажа бетонных и металлических перекрытий – сквозная дыра в небо!.. Черт с ним, неважно, премии и так лишат, главное, что не убил никого…

От этой крамольной мысли, которая нормальному человеку пришла бы в голову первой, я вторично похолодел.

А не убил ли он в самом деле кого-нибудь?

Я снова воззрился на пятнышко голубого неба в конце шахты и поймал себя на том, что не слышу никаких громких звуков, исходящих оттуда – ни криков, ни голосов, ни топота каблуков, лишь ровный, слабый гул… Стены шахты в небесных отсветах выглядели идеально сплошными до самого верха. Разрывов в них не было.

Я слез со стула и перевел дух. Меня начинало трясти.

Повезло, что у меня смежная комната, составленная из двух соседних. А на месте снесенной стены как раз поставлен искривитель. Шахта прошла строго внутри стен и не продырявила больше ни одной комнаты. Вряд ли кто-то пострадал, решил я. Пожалуй, в ближайшее время столь «удачную» дыру могут и не обнаружить! Хоть одна радость…

От сквозняка пыль оседала медленно. Я закрыл окно и кое-как отряхнул одежду. Она отвратительно воняла горелой пластмассой.

Расползшаяся по потолку гарь по очертаниям напоминала адскую черную звезду. Обойдемся без знамений, подумал я, подрагивая, и выскочил из комнаты, заперев дверь на спецключ. Звать Хой Ма оттирать комнату второй раз за полдня было неловко. К тому же, не стоит никому раньше времени знать об аварии. Иначе презентацию попросту отменят.

Шумоизолированная дверь, установленная давным-давно по указке Деева, не позволила дыму выйти наружу, так что в коридоре сохранился восхитительный аромат синтетического освежителя, без капли гари и горечи. И пожарная сигнализация не сработала. Почему не сработал локальный датчик у меня в комнате – стоило бы спросить Рустема и его знакомых пожарных инспекторов, которые были у нас полгода назад. А может, датчик висел как раз в том месте, где я прострелил дыру…

В коридоре не было никого. Тайком я пробрался в комнату уборщицы, расположенную довольно близко, и стащил оттуда пару роботов. Крупный мусор покидал в коробки и бросил в углу. Роботы у Хой Ма были весьма старые, дома у меня гораздо умнее и компактнее. Пришлось спрятать в ящики стола всевозможную мелочевку, которую они могли бы проглотить.

Я выставил роботам программу с влажной мойкой и чисткой потолка и стал наблюдать, как они скрупулезно проходят все поверхности и вылизывают их от пыли. Это успокаивало, руки потихоньку переставали дрожать.

Паника отступала. Был хороший шанс не мешать роботам и смотаться на обед. Подкрепиться и развеяться. Во что-нибудь переодеться бы, чтобы не разило так дымом. Я открыл шкаф – там одиноко висел пиджак и лежала одна запасная рубашка в фабричной упаковке. Пиджак не подходил ни к чему, что было на мне; он был клоунский, двубортный, блестящий, с каким-то безумным узором на лацканах. Но выбора не было: я спешно переоделся и выбежал из комнаты, чтобы не впитать гари.

Стараясь ни на кого не глядеть, переходя с травелатора на травелатор, я ехал в столовую на другой конец здания. Время обеда подходило к концу, что было на руку. В этот час в столовой почти никого не остается, и риск нарваться на навязчивую компанию и дурацкие вопросы – мал.

В холле мимо рассевшихся ученых бродила угрюмая уборщица и подбирала ручным пылесосом фантики, стаканы и остальные продукты их деятельности. Кто-то повизгивал на нее, что она с мусором засосала гибкий экран, но она была в наушниках, и не слышала жалоб. На меня никто не обратил внимания, несмотря на карнавальный пиджак.

Внимание тех, кто не был занят делом, оставалось во власти Сьюзан. Ее по-прежнему окружала толпа, в которой был даже Джорджик. Он стоял спиной ко мне и трясся – видно, только что пошутил и сам по обыкновению смеется больше всех. У Сьюзан на лице была вымученная полуулыбка, она устало расчесывала рукой волосы. Шел бы ты работать, Джорджик, тебе ли позориться… Впрочем, вид Джорджа, довольного собой, подействовал на меня успокоительно, будто все у нас в королевстве мирно и благополучно, а мои беды были не взаправду.

Еды в столовой осталось мало, потрудились мои голодные братья по разуму. Пришлось взять остатки крем-супа, паровую рыбу и болезненно-бледные спагетти. Ну и пусть, такое у меня наказание на сегодня. Зато козырный столик у окна был свободен. Я уселся, вытер с него пятна от чужого супа и принялся поглощать добытые яства.

Вкуса старался не чувствовать, что было легко, поскольку мысли мои блуждали вокруг недавней аварии. Я больше не паниковал, но анализировал. Пытался анализировать. Куда оно вылетело, насколько высоко и далеко, и главное – что вылетело?.. Сходить на парковку, посмотреть, повредил ли чей-то оверкар… Все это второстепенно. Важно понять, как пространство искривилось столь немыслимым образом… От этой задачи я будто бы отмахивался, ибо заранее предвидел, что она не имеет решения. Не бывает так. Нет смысла решать задачу о том, как может бывать то, что не бывает… Где Деев? Он же обычно поздно обедает…